тот образ жизни, отринув наш. Да, он несовершенен, нуждается в реформировании, и явно не таким курсом, как нынешний. Но он все равно остается лучшим и для меня и для Михалыча, да и для многих.
Хотя мы не видели того, что на самом деле происходит в капстранах. Может, там сейчас выстроили уже нечто фундаментально иное, нежели нам внушала и продолжает внушать пропаганда? Жаль, слишком мало кого выпускают за рубеж, чтоб разубедить население, жаль, что они, возвращаясь, показывают снимки только колбасных рядов и пивных эшелонов на полках. Будто в западном мире не осталось ничего другого. Даже фотографии памятников архитектуры и те исчезли, и из их пленок, и из их мыслей, все окончательно поглотили продукты и техника коробками до потолка. Преодолеем мы и этот дефицит, как преодолевали и прежде. Я почему-то в этом не сомневался. Но с солнышком решил эту тему не поднимать. Будто боялся узнать ее мнение.
Едва ли не сразу по окончании праздников, Оля начала сборы. Готовила много чего, одной одежды чемодан на колесиках и сумку. Еще всякие припасы с собой, хотя, селят в приличной гостинице специально для командировочных со статусом — «Советской». Что-то про нее слышал и вроде неплохое. Даже мыло не надо с собой брать. Да и персонал чист, вежлив и не похож на тех тетенек — дежурных по этажу, что укладывают визитеров в одиннадцать и выпроваживают гостей до этого времени, строгим взором надсмотрщицы разделяя гостей столицы революции и их засидевшихся гостей. «Асбест» снял этаж для всех, поселив каждого прибывающего в отдельный номер, даже переплатив, чтоб не беспокоили и не подселяли — неслыханная роскошь, пускай и для низкого сезона. Солнышко будет отдыхать, готовиться и совершать вылазки. Оля очень надеялась, что у нее найдется время зайти в Эрмитаж или хотя бы поснимать Зимний и Невский. Я сразу напомнил, что купленная мной пленка годится для слабой освещенности или вечернего времени, но верно, такая и будет. В северной Пальмире сейчас уже зима, серая, мутная. Жаль, ни разу не удалось побывать в городе двух революций.
— И потом, когда будешь снимать людей в помещении, не забывай, что для лампы светозамер идет по особой шкале, меняй выдержку на меньшую, иначе расплываться будут. А на улице наоборот. Поэтому не даю тебе двести пятьдесят ИСО, чтоб не запуталась.
— Зая, ну о чем ты сейчас говоришь. Давай просто посидим на дорожку.
Что мы и сделали. Оля отправилась поджидать автобус, я проводил ее до остановки, мы все больше молчали, поджидая номер. Поцеловались, будто клюнули друг друга в щеки и помахали рукой, расставаясь. На сердце как-то защемило неприятно. Я выдавил улыбку и медленно вернулся домой.
Солнышко оставила телефон Виктории, которой я должен был позвонить и желательно, в самое ближайшее время. Но набрал ее номер только на второй день, когда получил «молнию» от Оли — все в порядке, добралась, устроилась, вот номер гостиницы и добавочный, чтоб не расставаться надолго. Неожиданно подумалось, вот ведь техника дошла. Имея я дома телефон, сейчас бы получал от Оли звонки, — и неважно, что она далеко, что в отеле, что перебралась в дальнюю даль. Цивилизация неумолимо наступает на самые отдаленные уголки планеты, давая возможность человеку общаться с близкими, родными и любыми другими в любое время. Изобретение Александра Белла стало незаменимым — вот только до нас никак не доберется. Разве, когда распишемся и переедем, отстояв года три, по крайности, пять, в очереди. А если за это время родится ребенок, «Асбест» позаботится, чтоб мы получили двушку досрочно. И неважно, найду я работу или продолжу тунеядствовать.
А хочет ли солнышко ребенка? Она спрашивала меня когда-то, будто вечность назад, я не нашел, что ответить. Не нахожу и сейчас. Но до дня нашего похода в загс, наверное, надо определиться. Хотя бы для себя.
Глава 26
Я позвонил Виктории во вторник, поговорили мы недолго, она не то раздумала приглашать закройщика, не то имела на неделю планы, но только договориться мы смогли лишь на пятницу. Эту неделю я как-то бездарно просадил. Пару раз звонил Оле, она всякий говорила со мной довольно коротко, будто боялась, что у меня пятнашки кончатся. Номер ей понравилось, обстановка тоже, кровать большая, удобная, правда, холодно, но ей дали второе одеяло и калорифер. Да и на улице настоящая зима, уже снег лежит, влажность сильная, так что ей кажется, будто все двадцать мороза. Да, она побывала в Русском музее и пофотографировала, надеется, никто ничего не заподозрил, а то снимать там нельзя, сам знаешь. Еще обещают свозить в Петергоф, но уже на следующей неделе.
— Сейчас же не сезон, что там в сугробах смотреть?
— Ну как же, дворцы и все, что внутри. Вроде пустят погреться. А там посмотрим.
Из ее коротких объяснений, я понял, ее взяли, как и многих других, для массовки. Солнышко побывала на общей, ничего не решающей встрече, а потом ее освободили, так что на весь этот и последующий она оказалась свободна, зашла в фирменный магазин ЛФЗ, накупила чашек и тарелок с картинками города.
— Надеюсь, довезу, не побьются в дороге.
— Ты только в багаж не сдавай.
— Само собой, буду к сердцу прижимать.
Я рассказал про Викторию, Оля не удивилась.
— Для нее это как раз нормально. Главное, назначила, а там будешь ее очаровывать изо всех сил. Может даже получится в шестой раз в загс…
Она не договорила, мы оба помолчали, после чего Оля стала прощаться.
— Люблю тебя, — напомнил я в последние мгновения.
— Я тоже, — странно, но по телефону у нее на все имелся только этот ответ. Будто нас прослушивали и искали какую-то скрытую тайну в нежностях. Или она так по-деловому привыкла разговаривать. Или у нее за спиной при этом кто стоял. Всякий раз после таких бесед я чувствовал себя не в своей тарелке. Хотелось живого, привычного общения, пусть даже немного повздорим, собственно, нам к этому не привыкать, но зато я хотя бы почувствую ее, ту настоящую Олю, которая ныне мерзнет в городе на Неве. Очень надеюсь, мы еще доберемся туда вместе. Только летом.
Выйдя с почтамта, я походил неподалеку, среди вывешенных газет, почему-то вчерашних, как будто сегодня приключилась забастовка, из тех, что частенько сотрясают то тот, то иной уголок Союза. Поискал раздел объявлений о приеме на работу, ничего путного не сыскалось, по крайней мере на мой роток, но пару телефонов выписал. Больше для порядка, чтоб узнать, кем и как можно устроиться на чулочно-носочную фабрику имени Дзержинского. Обзвонил своих знакомых, поузнавал у них, не нужен ли
